Рассказ о путешествии в прошлые жизни
Часть 1
Автор: Лилла Джая
Приветствую всех любопытных!
Сегодня я расскажу вам еще об одном сеансе регрессии под руководством Жанны Лысенко. Я снова гуляла по дорогам прошлых жизней, как мозаику, собирая портрет своего Истинного Я из разрозненных кусочков воспоминаний. Увлекательное, необыкновенное, но, увы, не такое уж простое занятие, скажу я вам. И сложность не только в получении и интерпретации информации во время сеанса, но в том, что именно ты можешь вспомнить, как переживешь и как примешь это… История Рыцаря уже наглядно доказала, что копаясь в прошлом надо быть готовым к любым неожиданностям, и всё же…
Прошлые жизни моей души тяжело назвать лёгкими и безоблачными. Но, даже при всей трагичности их завершения, я чувствую, насколько счастлива была порой. Не только боль выпадала на мою долю, но и беззаботность раннего детства, тепло домашнего очага, волшебство творческого вдохновения, пьянящий дух авантюризма и жизнелюбия, радость искренней любви.… Нисколько не жалею, что пробила заслон амнезии земной жизни и ощутила себя бессмертной душой, которая хранит в своей глубине мысли, чувства и память людей, которыми была в разные столетия. Вроде бы, внешне я всё тот же человек, но внутри произошли и еще протекают огромные перемены в осознании себя, мира и окружающей действительности… Впрочем, это тема для отдельного разговора, а сейчас я хотела поведать вам истории жизни двух молодых людей — маленькой девочки и жизнерадостного влюбленного лютниста. Истории непростые, как уже сказала. Так что, очень впечатлительным людям предлагаю подготовить валерьянку или носовой платок…
Ответом, за которым я в этот раз отправилась в прошлое, было желание понять, откуда берет начало моя замкнутость и необщительность. С самого раннего детства, сколько себя помню, для меня не было ничего страшнее, чем услышать от родителей на прогулке: «Иди, познакомься с девочкой (мальчиком), спроси, как зовут». Сердце сразу холодело и проваливалось в живот… Так и до нынешних лет – идти на контакт с кем-либо, не считая родных, для меня невероятно сложно, требует преодоления внутреннего барьера и отнимает очень много душевных сил. Надеюсь, теперь это уже в прошлом, ведь я нашла ответы….
Это было уже четвертое мое погружение в прошлое, волнение практически отсутствовало, и Жанна решила попробовать ввести меня в нужное состояние (сеанс проводится в легком трансе при сохранении сознания) без медитации, просто путем произнесения ключевой фразы, которую я слышала в прошлый раз. Получилось. С первых ее повторений я ощутила, как погружаюсь все глубже и глубже.
В отличие от прошлого сеанса, когда мой Духовный Наставник вышел ко мне в человеческом облике для прямого общения, сегодня мне было очень тяжело вызвать его на разговор и, наверное, так и не получилось увидеть. Временами я чувствовала его неподалеку как энергетическую сущность и слышала редкие тихие подсказки на ушко. Жанна изо всех сил пыталась помочь мне переместиться в белый зал, чтобы продолжить разговор, начатый две недели назад, но мне не удавалось это сделать. Я крутилась между небом и землей в тумане и поняла, что сегодня сеанс будет идти в другом русле.
Тогда мы просто задали вопрос, откуда идет мой страх общения с людьми и попросили Высшие Силы переместить меня в ту жизнь, где он впервые зародился. Разрешение на это было получено.
…Я ощутила, как медленно и аккуратно скатываюсь вниз, на Землю, по очень длинному и витиеватому туннелю, закрученному петлями. Туннель был темным, а привел и вовсе в непроглядную тьму. Я будто очутилась в темном сыром подвале, подземелье, где нет ни лучика света… Но я знала, куда мне нужно, догадывалась, что за жизнь сейчас откроется мне. Поэтому постаралась больше расслабиться и… увидела куклу. Конечно же, ведь мы уже задавали вопрос о замкнутости на втором сеансе, и я знала о пятилетней девочке, задушенной кем-то в собственной детской комнате. Сегодня мне предстояло глубже рассмотреть эти события и узнать, кто же и за что убил мирное дитя. Я ухватилась вниманием за лицо куклы, и мрак стал отступать: я выскочила из подземелья и переместилась в уже знакомую детскую комнату.
Моя душа находится в теле маленькой девочки. Проверяю, как я выгляжу и ощупываю себя руками: так, волосы волнами до плеч, маленький бантик, платье с кружевами, белые чулочки и черные туфельки с ремешком. Все верно, это то самое уже кратко просмотренное воплощение. Я стою в комнате и смотрю на дверь прямо передо мной. Справа от меня окно, впереди слева – моя кровать и стол, позади – шкаф и детская кроватка. …Постойте, детская кроватка с высокими бортиками? Она стояла здесь же и в прошлый раз, на этом самом месте. Я точно знаю, ведь тогда еще удивилась, кто в ней должен спать, ведь у меня нет ни братика, ни сестрички… Подумала, что неугомонный разум дорисовал ее для полноты картины, однако, нет: если на стене висит ружье – оно однажды выстрелит, как говорится, а если в детской стоит лишняя детская кровать – то младенец рано или поздно появится… Но не будем торопить события.
Поняв, что я, как зачарованная, уставилась на дверь в ожидании неизбежного, Жанна предложила мне выйти из комнаты и оглядеться в доме, поискать взрослых. Я последовала ее совету и очутилась в длинном узком коридоре, где по левую и по правую стороны были двери. Я прошла половину коридора и остановилась. Впереди вроде была лестница вниз, но, когда я приблизилась, пространство размылось и я уже не могла видеть ее, понять, на каком этаже нахожусь.
«Позови родителей», — предложила Жанна.
Я представила, что зову маму, потом папу. Прислушалась. Тихо. Ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. В другие двери идти было не по себе.
Я вновь в детской. Дверь отворяется и я… начинаю задыхаться, чувствуя, как мне сдавливают шею.
«Кто это? Ты знаешь этого человека?» — спрашивает моя проводница.
Я очень хочу увидеть своего убийцу, но не могу. Он скользнул в дверь подобно бестелесной сущности, но вполне ощутимо давит сейчас на мою шею локтем… Я не вижу его! Выхожу из погибающего тела и пытаюсь смотреть прямо в лицо: покажись! Кажется, что меня душит просто сгусток энергии, мутное пятно в пространстве…
Во время прошлого просмотра этой жизни мне тоже было сложно рассмотреть убийцу, и, в конце концов, он предстал передо мной в качестве нарисованного двумерного персонажа с длинным носом, эдакий Гаргамель с детской картинки. Кто-то упорно не хотел показывать мне его истинное лицо. Почему? Я еще не готова к восприятию этой информации? Но ведь за этим я и вернулась в это время, в эту комнату – понять, кто и за что убил меня…
«Кто же ты?» — спрашивала я, глядя прямо туда, где должно быть лицо этого злого сгустка энергии. – «Я хочу увидеть тебя!»
Сначала я разглядела руку, давящую мне на горло – мужскую руку. И вдруг мой полупрозрачный убийца обрел черты лица: сквозь туман проступил образ красивого молодого мужчины. Промелькнул, исчез, снова проявился.
Мне тяжело поверить увиденному… Ведь это не незнакомец, как ожидалось! Я знаю его. О неужели… Это… Это – мой отец! Мой отец задушил меня…
Я видела своего папу в прошлый раз (первое погружение в жизнь девочки), когда он входил в детскую, чтобы увидеть мое мертвое тело, и еще тогда была в приятном шоке от его красоты: такое невообразимо ясное прекрасное лицо и лучистые глаза, голубые, скорее всего. И обладатель таких волшебных глаз душит свое дитя?
Я сказала, Жанне, что меня убил отец, но она, кажется, не поверила, попросив вернуться назад, в момент, когда этот некто вошел.
Я возвратилась. Снова вижу открывающуюся дверь, что-то неясное проскальзывает ко мне — и в следующую секунду я чувствую широкую ладонь на своем лице. Она зажимает мой рот и нос – я начинаю задыхаться… Хочется освободиться, сделать вдох… Я не понимаю, что происходит и не кричу, не зову на помощь. Затем меня бросают на пол и я ощущаю локоть, поперек пережимающий мне шею. Убийца вновь нематериален, как серая тень…
Дело сделано. Я мертва. Душегубец встает с колен и выходит в коридор. Он никуда не торопится, ничего не опасается, ведь это его дом…
А я? Я под потолком комнаты – без тела, но от этого не менее живая и невредимая.
«Что ты собираешься делать?» — спрашивает моя проводница.
Я хочу пойти за убийцей и прояснить раз навсегда его личность и причины, побудившие совершить этот ужасный поступок. Я следую за ним в коридор. Здесь никого нет. Серый сгусток энергии катится по нему, спускается на первый этаж, подходит к зеркалу.
Жанна просто умоляет меня хоть сколько-то рассмотреть его, призывая на помощь Наставника. Из тумана проступает спина в сером плаще, затем голова в шляпе. Это чёрный цилиндр. Человек подходит к вешалке, неспеша снимает с себя плащ и цилиндр, вешает их на крючки. Поворачивается к зеркалу, поправляя руками волосы. Я вижу, что он одет в белые брюки и короткий зеленый пиджак. Я уже нисколько не сомневаюсь, что это мой папочка, хотя и не могу ясно видеть его лицо.
Он никуда не торопится, никого не опасается. Он у себя дома и только что уложил ребенка спать таким зверским образом. Раз и навсегда… Что ж, теперь можно и самому отдохнуть. Он входит в просторную уютную комнату первого этажа, садится в кресло у камина и, как ни в чем ни бывало, раскрывает газету. Кроме него в комнате есть пожилая женщина. Она сидит в другом кресле в халате и белом чепце: видимо, на дворе ночь, и она дремала до прихода отца. Ее я вижу довольно ясно и могу внимательно рассмотреть лицо, однако не понимаю, кто она мне – бабушка или просто кто-то из прислуги.
Когда информация раскрывается медленно и неохотно, как сейчас, разум начинает думать, что все это – моя собственная фантазия. Однако телесные ощущения и непредсказуемость событий не позволяют так утверждать. Очевидно было бы предположить, что в одной из жизней меня задушил незнакомец и теперь я их боюсь, поэтому и замкнута. Но меня убил отец. Без преувеличений – это было шоком.
Осталось выяснить причины, толкнувшие его на это преступление. И я отправляюсь в детскую, чтобы еще раз увидеть, как найдут мое тело.
Снова вижу молодую девушку в серо-голубом платье, которая приседает около меня и проверяет пульс на запястье. Кажется, она растеряна и не знает, что делать. Не вижу этот момент достаточно четко. Далее в комнате появляется пожилая женщина в траурном наряде: повсюду черные кружева на одежде, на головном уборе, кружевные черные перчатки на руках. Она будто только что вернулась откуда-то с улицы или пришла с похорон. Но чьих? Вслед за ней входит мой отец. Кажется, из всех собравшихся в комнате, только бабушке жаль меня по-настоящему.
Жанна просит моего Наставника перенести меня в спокойное место для разговора, чтобы он мог объяснить, какой урок я должна извлечь из увиденной жизни, зачем я вообще решилась родиться в этой семье. (Вы знали, что души сами выбирают себе родителей?) Я перемещаюсь вверх, вижу вдалеке белую светящуюся полусферу и захожу внутрь нее, но там никого нет… Наставник ожидает в стороне. Сегодня он не будет раскрывать передо мной все карты: я должна сама прожить эту жизнь заново и сделать самостоятельные выводы.
…Я ощущаю, что меня тянут за голову, затем — ощущение тепла и движение головой вперед. Сразу же приходит мысль, что я внутри мамы и вспоминаю свое рождение… И верно – так оно и есть. Пусть не сильно ярко, но я чувствую, как мягко продвигаюсь по родовым путям и оказываюсь снаружи. Свет. Много света! Больше, в принципе, ничего не могу рассмотреть.
Жанна спрашивает, что это за жизнь. И я знаю, что это все еще жизнь девочки, а не начало моей нынешней.
Следующий момент – я в огромной по современным меркам комнате. Это спальня. Я вижу гигантскую кровать под балдахином. Не удивительно, что все в этой красивой комнате кажется мне огромным, ведь мне всего несколько дней от роду. Я – кроха, младенец, которого передают из рук в руки разные люди. Запомнилась женщина в нарядном вышитом платье. Они качают меня и улыбаются. Я понимаю, что это родственники пришли к моим родителям поприветствовать нового человека в этой семье. Мне хорошо, они аккуратно со мной обращаются. Обратила внимание на свое тело: голова очень тяжелая, крохотные ручки, которые еще плохо слушаются. Затем меня, видимо, передают маме, сидящей на постели. Я не понимаю где я, нет зрительного образа, но отлично чувствую доброе тепло, окутывающее меня. Очень приятное, спокойное состояние, нега. Но меня отвлекает мысль о том, где же мой папа, что он делает сейчас. Пока меня рассматривали родичи, я иногда смотрела вне тела, с потолка комнаты, и видела, будто он мрачный ходит туда-сюда, заложив руки за спину. То вроде в спальне, то — по коридору за стеной. Сейчас я снова обращаю к нему свое внимание и вижу его хмурое и недовольное лицо. Странно, я уверена, что это мой отец, но он выглядит гораздо старше, чем до этого и вообще, честно сказать, у него совсем другое лицо… Ну ничего, я уже привыкла к метаморфозам, связанным с его образом. Я вижу, что он один не рад мне, расстроен и раздражен.
— Он всегда хотел сына, — тихонько говорит мне Наставник.
Мне грустно. Я возвращаюсь в спальню к маме, чтобы почувствовать ее тепло и любовь. Я до сих пор не видела ее лица, но это не главное сейчас. Важнее то, что она мне рада.
Снова вижу родственников в спальне и своего папу. Он отстраненно сидит в кресле и о чем-то думает, пока другие разговаривают между собой. У него такое напряженное лицо… Ой! Следующее осознание очень удивляет меня, потому как я понимаю, что у моего отца сейчас лицо… Агента Смита! (Персонажа из фильма «Матрица», ненавидящего человечество, антипода положительного героя Нео).
«Это неправда, это неправильно», — думаю я, но у отца так и остается это чужое лицо, принадлежащее актеру Хьюго Уивингу…
Если вы сейчас подумали, что я пересмотрела «Матрицы», то сообщаю, что видела этот фильм раза три от силы, хотя он один из любимых.
Сама в шоке: хочешь – смейся, хочешь – плачь… Может быть я бы и решила, что в воспоминания вмешалась нынешняя фантазия, но я уже видела папу и бесформенным сгустком энергии, и плоским нарисованным человечком, так что, уж ладно… Пусть будет похож на Агента Смита. Надо сказать, у него такое состояние, что это лицо ему очень органично подходит, хотя и накидывает пару лишних десятков лет. По крайней мере, я вижу его как нормального человека.
Наставник продвигает меня вперед и вот я уже в другом воспоминании. Сейчас информация идет быстрее.
Мне года три. Солнечный летний день. Я с родителями на прогулке: мы шагаем по зеленой лужайке. Мне радостно и весело. Они держат меня за руки, а я подпрыгиваю и повисаю, меня раскачивают. Эх, как здорово, отличный день!
Я осматриваю местность, находясь вне тела и поражаюсь, в каком огромном доме мы живем. Правильнее будет назвать его поместьем или усадьбой: каменное здание в несколько этажей с высокой лестницей и широкой верандой, где стоят стол и стулья. Перед ним – широкий луг, где мы гуляем, и дальше – пруд, лес. Сейчас мы втроем идем по направлению к пруду.
Я возвращаюсь в тело и снова ощущаю себя беззаботным ребенком. Однако по мере приближения к пруду чувствую беспокойство: возникает опасение, что меня сейчас раскачают на руках и бросят в темную воду пруда…
Как я понимаю сейчас, это были мысли моего отца, я почувствовала их, не без помощи Наставника, конечно. Чтобы прогнать этот промелькнувший страх, я смотрю на маму. Какая она теплая и светлая! Поворачиваю голову на папу, но он снова — сгусток энергии, держащий меня за руку…
Мы садимся на траву на берегу пруда. Я гляжу на маму. Сейчас мне удается четко рассмотреть ее. Она светла, как ангел… Белая широкополая шляпа с цветами, длинное светлое платье, добрые глаза и улыбка, вьющиеся рыжеватые волосы. Я долго смотрю на нее, и наслаждаюсь моментом, мне это приятно. Папу ощущаю с другой стороны.
Образ моих родителей в 19 веке
И вот, прогулка подходит к концу: мы возвращаемся к дому. Отец берет меня под мышку и несет к крыльцу. Я вижу нас и со стороны, и как девочка, но мне не понятно, играет он так или чем-то раздражен. Он снова материален и похож на Смита или Элронда (роль этого актера во «Властелине колец»). Папа поднимается на крыльцо и ставит меня на ноги, просит служанку или няню отвести меня в комнату. А сам облокачивается на высокие каменные перила и задумчиво, грустно смотрит в даль. Вечереет.
К нему подходит моя мама и спрашивает, что случилось.
«Я просто устал», — отвечает он.
Мама нежно целует его, но он все такой же хмурый и печальный…
Это воспоминание заканчивается. Я перемещаюсь в другой момент времени.
Одежда родителей и других взрослых, вся увиденная окружающая обстановка позволяют мне предположить, что недолгая жизнь в теле девочки протекала в девятнадцатом веке.
…Знакомая детская комната, вечер. Я лежу в своей постели, а папа сидит у меня в ногах и читает мне книжку перед сном. Казалось бы, безобидная семейная сцена, но я снова чувствую холодность и отстраненность отца.
Жанна спрашивает меня, не узнавала ли я у других взрослых, почему он такой. Я мысленно обращаюсь к маме и получаю ответ, что он устал, и вообще по жизни такой бука…
Книга заканчивается, отец закрывает ее и задумчиво смотрит в окно прямо перед собой.
«О чем он думает?» — спрашивает моя проводница.
Отец встает и накрывает меня одеялом. Я не чувствую его заботы или нежности. Наоборот, в этот момент я будто проникаю в его разум и вижу, слышу, чувствую, что он хотел бы положить подушку мне на лицо и задушить…
— Он думает о том, что неплохо было бы сейчас задушить меня подушкой.
«Но почему?» — вопрошаю я мысленно.
Отец не знает, что я слышу его мысли:
«Ты слишком на нее похожа!»
На кого? На маму? Но что же в этом плохого…
…Вижу девушку. Очень юную, прекрасную, ей меньше двадцати лет. Она в нарядном светлом платье и шляпке где-то среди зелени сада или парка. Смеется, улыбается, бросает озорные взгляды на… моего отца. Она заигрывает с ним! Девушка убегает, оборачиваясь, по зеленому лугу, а папа бежит за ней. Я ощущаю в воздухе любовь… Этого чувства не было, когда мои родители были рядом друг с другом, увы… Но сейчас, несмотря на всю горечь ситуации, я впервые вижу своего отца счастливым.
Снова вижу возлюбленную папы. Она сидит на скамейке в укромном уголке сада, улыбается ему и переводит взгляд на свой большой круглый живот, проступающий под платьем. Поглаживает его рукой. Я поражена увиденным.
— Она родит ему сына, — подсказывает Наставник…
Жанна спрашивает меня, что это за девушка, бывала ли она в нашем доме или живет отдельно. Видела ли я ее еще когда-то. Но я не знаю ответов на эти взрослые вопросы. Я всего лишь маленькая девочка.
И вот я снова в детской комнате. Беззаботно и весело скачу на своей кровати! Волосы развиваются, я в пижаме. Прыгаю и смотрю на детскую кроватку с высокими бортиками, которая стоит напротив моей. Тут входят взрослые и приносят малыша. Я понимаю, что это тот самый мальчик, которого так ждал мой папа…
Я подхожу посмотреть на дитя, но отец отгоняет меня. Я сажусь на свою кровать. Мне грустно, ведь я не хотела трогать маленького братика, только посмотреть на него…
Необычная ситуация. Любовница моего отца приходит в его дом и приносит своего сына в мою детскую комнату, будто уже она здесь хозяйка и жена… Вот так поворот!
«А где твоя мама?» — спрашивает Жанна.
Я направляю свои мысли к матери и погружаюсь в сумрак. Откуда-то налетает ледяная туча и мгновенно окутывает мое реальное тело замогильным холодом… Передо мной возникает образ кладбища, а сама я как будто нахожусь в холодном склепе. Таков очень красочный ответ на вопрос о моей маме – ее уже нет среди живых…
Это все, что мне позволили узнать о жизни девочки, которой я была… Попробую сейчас обобщить и сделать выводы.
Итак, мой отец, по всей видимости, не очень-то любил свою жену, мою маму. А когда на свет появилась я, к этому добавилось разочарование от того, что она родила ему дочку, а не сына, как он мечтал. Затем, или одновременно с этими событиями, у него появилась возлюбленная на стороне, к которой он испытывал настоящие сильные чувства. Моя мама ушла из жизни по какой-то причине (надеюсь, хоть это не было делом сильных рук моего папы?), а любовница заняла ее место в нашем доме вместе со своим новорожденным сыном. Полному счастью отца мешала только я, так как сильно напоминала ему первую жену…
Можно ли из-за этого задушить собственную дочь? Ведь я не сделала ничего плохого, была обычным ребенком, веселым, игривым, беззаботным… Мама и другие родные хорошо относились ко мне, любили, но он… он был холоден ко мне с самого начала, с моих первых дней…
Чему моя душа должна была научиться в этой короткой жизни? Что увидеть и понять, прочувствовать? Разницу между любовью и ненавистью? Возможность жестокого предательства со стороны одного из самых близких людей? Ведь все мы рождаемся не просто так в определенной семье, в определенное время… Это выбор нашей души.
В поисках ответов на эти новые вопросы Жанна предложила мне переместиться к Наставнику.
…За что? Папулечка, за что?
Я до сих пор не поняла…
В твоих объятьях ледяных
Я почему-то умерла…
